Обнимай и властвуй [Черное кружево] - Дженнифер Блейк

— Какие, например?

— Пиратские корабли чаще заходят в порты, на них лучше кормят, а суда, на которые мы нападали, оказывались, как правило, хорошо вооружены, поэтому приз доставался нам в честной схватке, результат которой зависел от нашей быстроты, искусства и от дерзости капитана. Его интересовала только добыча: деньги, драгоценности, груз. Он никогда не убивал ради удовольствия и спокойно отпускал суда вместе с пассажирами в надежде, что о нем пойдет добрая молва, а может быть, рассчитывая захватить их потом с новым грузом.

— Какой образец добродетели!

— Так продолжалось до тех пор, пока его не раздавило упавшей мачтой во время схватки неподалеку от острова Пуэрто-Рико.

— Пиратский корабль без капитана? Это похоже на хаос.

— Так оно и было, — мрачно подтвердил ирландец. — Место капитана должен занять кто-нибудь ради блага всех остальных. Иногда капитана выбирают пираты, а иногда он сам становится во главе команды, расправившись с другими претендентами.

— Уж не хотите ли вы сказать, — проговорила Фелиситэ с видом притворного почтения, — что они выбрали именно вас?

— После того как остальные претенденты перерезали друг друга чуть ли не до смерти.

— Но как же так вышло, что вы не остались пиратом до сих пор? Ведь это такое прибыльное занятие…

Полковник пожал широкими плечами.

— У пиратов простое кредо: короткая, но веселая жизнь. Однако я понял: чтобы наслаждаться ею, во мне слишком много крестьянской крови. Сравнив риск с вознаграждением за него, я убедился в том, что первое перевешивает последнее. Англичане уже объявили меня вне закона, и мне было нечего терять, нападая на британских купцов. Однако я решил, что лучше связать судьбу с какой-нибудь другой страной, пока я не начал грабить все суда без разбору и не лишился таким образом последнего убежища.

— Как случилось, что вы выбрали именно Испанию? Почему, например, не Францию?

— Мой корабль находился в испанском порту, когда я принял это решение.

Некоторое время они продолжали прогулку молча. За ними увязалось несколько мальчишек Они весело смеялись и громко кричали, полуголые, босоногие, беззаботные… Им пришлось уступить дорогу негритянке, идущей навстречу с огромной корзиной белья на голове. Она заговорила с Ашанти, и служанка задержалась, чтобы переброситься с ней парой слов.

— Ваш брат… — проговорил Морган Мак-Кормак, когда им наконец перестали мешать, — насколько я понял, он больше не живет с вами?

— Нет. — Девушка искоса бросила на ирландца быстрый вопросительный взгляд.

— Я встречался с ним несколько раз, и он показался мне интересным человеком.

— Интересным? В каком смысле?

— По-моему, он на самом деле не такой, каким кажется с виду.

Фелиситэ насторожилась.

— Валькур? Вы наверняка ошибаетесь. Он называет себя светским бездельником, что говорит само за себя.

— Бездельник с репутацией опасного человека, с которым не следует скрещивать шпаги. Необычное сочетание, скажу я вам.

— Быстрота и ловкость, столь необходимые для фехтовальщика, даются нам от природы.

— Согласен, но только не искусство и точность, благодаря которым человек становится серьезным противником. Таких качеств можно достичь лишь упорным трудом. Более того, для этого нужно еще желание или, по крайней мере, необходимость пустить в ход клинок.

— Вы рассуждаете так, будто сами неплохо разбираетесь в подобных делах.

— Как и большинство солдат, — сухо ответил полковник.

— И большинство пиратов?

— Если вам угодно.

— Валькур не принадлежит ни к тем, ни к другим, — резонно заметила девушка.

— Однако вы все-таки передайте ему, если увидите, что я хочу с ним переговорить. Речь идет о его самовольном уходе из-под ареста. Мне будет неприятно, если нам придется искать его как беглого преступника.

В эту минуту их догнала Ашанти. Не дав Фелиситэ ответить, полковник Мак-Кормак быстро попрощался с ней, сославшись на служебные обязанности, и с поклоном удалился. Глядя ему вслед, Фелиситэ почувствовала, как у нее дрогнуло сердце. Ей показалось, что ирландец решил встретиться с ней не ради их уговора, а для того, чтобы сообщить о своих намерениях насчет Валькура. Если это действительно так, он больше не станет ее беспокоить. Только не ошибалась ли она?

— Что с вами, мадемуазель? Почему у вас такой вид? — спросила Ашанти. На гладком миловидном лице служанки была написана тревога.

Фелиситэ наскоро объяснила, в чем дело, не забыв упомянуть о словах соседки насчет того, где может находиться ее брат.

— Может, будет лучше, если этот человек, этот полковник, найдет мсье Валькура и опять посадит его в тюрьму? — предположила Ашанти с каким-то отсутствующим выражением во взгляде.

— Что ты говоришь, Ашанти?! — воскликнула Фелиситэ.

— Мсье Валькур похож на дикого зверя. Он угождает только собственным аппетитам, ему нравится мучать и терзать других. — Служанка относилась к Валькуру предвзято с той ночи, когда он, по ее словам, попытался ее изнасиловать.

— Ашанти, я прошу тебя…

— Хорошо, мадемуазель. Ну как вам полковник? Он настоящий мужчина. Вы прошлись с ним у всех на виду. У нас такое позволено лишь в том случае, если люди должны пожениться.

— Я не собираюсь выходить за него замуж. Что за глупости лезут тебе в голову?

— Но, может, сначала стоит пойти с ним в церковь и обменяться обетами, прежде чем позволить ему разделить с вами постель?

— Делить постель мы с ним не договаривались, Ашанти!

— Вы в этом уверены, мадемуазель? — Приняв молчание Фелиситэ за ответ, служанка продолжала: — Он на это надеется. Даже если он не говорит об этом сейчас, то когда-нибудь задаст такой вопрос. И тогда вам не придется долго раздумывать над ответом.

— Не придется? Почему ты так считаешь? — Фелиситэ нахмурилась.

— Я вижу, как он смотрит на вас, мадемуазель, когда к вам приближается. Как будто где-то гремит гром или вдали бьет барабан.

Фелиситэ ощутила неприятный холодок на спине. —Он ничего от меня не добьется, Ашанти. Я этого не допущу.

— Будьте с ним осторожны, мадемуазель. Говорите мягко и приятно улыбайтесь. Никогда не спорьте и не вздумайте ему перечить…

Несмотря на неожиданный уход, на следующий день полковник ранним утром появился у дома Лафарга верхом на величественном гнедом жеребце. С собой он захватил молодую кобылу серой в яблоках масти, чья гордо изогнутая шея и изящная осанка свидетельствовали об арабских предках. Где он мог найти такое великолепное животное, оставалось загадкой до тех пор, пока Фелиситэ не вспомнила, как слуги говорили между собой о каком-то прибывшем корабле с лошадьми для испанских офицеров. Она не могла отказаться испробовать норов этой кобылы, специально приведенной к ее дому, чтобы доставить ей удовольствие. И дело было не только в ее уговоре с Морганом Мак-Кормаком, — у Фелиситэ просто не хватило духу устоять перед соблазном конной прогулки. Поэтому, надев с помощью Ашанти костюм для верховой езды, она вскоре вышла на улицу.